В географии Руси былин киевского цикла существует три слоя. Первый, наиболее очевидный – география Киевской Руси IX – X вв.: Киев, Чернигов, Смоленск, Ростов, Муром, Суздаль, но три последних города лишь упоминаются, а Смоленск-Смолягин часто подменяет собою Чернигов, который появляется то как неотделимый от Киева город-близнец, то предстает оппозиционным Киеву городом, то вообще чужеземным городом. В ряде вариантов правителями Чернигова названы Ставр, посаженный Владимиром в погреб и погубленный тем же Владимиром Данила Ловчанин. «Владыка черниговский» на Киевском пиру при возникновении конфликта между киевлянами и чужаком, всегда поддерживает чужака. На княжеский трон зовут Илью Муравленина «мужички-черниговцы», не считающие себя подданными Владимира. Упоминается также, не очень твердо, Орда и Литва, являющиеся едва ли не нарицательными именами: «ты какой орды, да какой литвы?». Этот слой топонимики можно назвать историческим, его существование объясняется бытованием эпоса в Русском государстве.

Второй слой – названия библейского происхождения: земля Задонская (Сидонская), горы Араратские или даже Аравийские, Фавор-гора, земля Ханаанская, Офрак или Сафат-река (Ефрат) и т.д. Происхождение этих топонимов также объясняется легко: к текстам былин относились на Севере, как к священным; библейские легенды и русские былины воспринимались как нечто сакрально равноценное. Старообрядческие сказители, вопреки ими же провозглашенному суровому запрету, незаметно для себя прибавили к эпосу топонимы из «Святого Писания» и христианских легенд. Этот пласт былинной топонимики можно назвать библейским.

Но существует и третий слой топонимов, не столь очевидный: русские богатыри ездят в землю Ляховецкую и Поморянскую. Достаточно ясно, что речь не о родном для певцов Поморье, а о западнославянском племенном союзе поморян. Гости из Ляховецкой земли пребывают на пиру у князя Владимира. В Ляховицкой (или Поморянской) земле обретают невест Владимир, Дунай, Добрыня и Святогор. В былине «Королевичи из Крякова» польского королевича называют «богатырем святорусским», сам он собирается поехать «ко славному городу ко Киеву, ко ласковому князю ко Владимиру» и говорит, что «слыхал . поговорю на святой Руси». Илья Муромец «три года служил у короля тальянского», он обороняет Киев, стоя в заставе «на степях Цицарских» (австрийских) и ездит «дорогою латынскою». В «Латынскую» землю едет Илья Муромец закупать коней; на «латынской» дороге встречается Илья Муромец с каликой Иванищем по дороге в Царьград; по ней он ездит в трех поездочках. Возможно, здесь имеются в виду дороги римлян.

А вот Волынь и Подолье рисуются в эпосе каким-то тридевятым царством с явными чертами иного мира. Рядом с Подольем или вместо него иногда возникает «царство Бухарское», которое М.М. Плисецкий считал славянским краем к западу от Карпат, упоминаемым в венгерских документах XI в. Былины не знают венгров, а «Бухарское царство» рассматривают как независимую державу. Таким образом, речь идёт о времени не позднее конца IX – начала X вв., когда венгры поселились на Дунае.

Все это заставляет с удвоенным вниманием отнестись к сообщениям, что в былинах иногда «Дунай течет под Киевом», что Дюк Степанович плывет по Дунаю к Киеву, что Илья Муромец кидает в Дунай «пенья-коренья» с родительской пашни, а дочь Соловья-разбойника оказывается перевозчицей на Дунае. По отдельности их можно списать на роль Дуная в фольклоре как обобщенного названия реки, но их совокупность в контексте всего третьего слоя былинной топонимики обретает особенное звучание. Тем более нельзя игнорировать былину о рождении Дуная от крови заколовшегося под Киевом богатыря. Город, от которого проще доехать до Кракова или «Тальянской земли», чем до Волыни, вполне может стоять на Дунае. Болгарский исследователь Н.П. Ковачев насчитал в землях южных, западных и восточных славян более семи десятков Киевов, Киевых, Киевцов, Киевичей, Киевищ и т.д. Многие из них располагались на Дунае.

В связи с этим необходимо обратить внимание на изначальную форму прозвища Ильи – Муравленин, Моровлин, Муровец, Муравич и т.д. Б.М. Соколов и Б.А. Рыбаков предполагали, что Илья происходит из Моровийска на Десне. Но гораздо убедительнее предположение А.Г. Кузьмина и А.С. Королева, что первичная форма прозвища указывала на происхождение из Моравии. Т.о., древнейшее прозвище Ильи органично включается в третий слой топонимики былин. Киев в этом случае один из многочисленных дунайских городов с таким именем. Вариант «Смолягин» вкупе со «Смалискьей» Саги о Тидреке Бернскоми напоминает дунайское племя смолян. Этот слой географических названий можно назвать сюжетным, поскольку он прочно связан с сюжетами былин.

Полезные статьи:

Ворона без стаи
Как и любая белая ворона Дон Кихот – одиночка. Одиночка – в глобальном, высшем смысле, как одиноки гении, творцы, художники. Когда человек вмещает в себе вселенную, другие вселенные ему ни к чему, хотя он и может сосуществовать рядом с ни ...

«Все переворотилось...» Толстой в 70-е годы.
Художественное исследование эпохи 1805—1820 годов побудило Толстого идти далее, в глубь русской истории, к эпохе Петра I.-Озабоченный проблемами современной ему действительности, писатель видел в Петровском времени «начало всего», «узел р ...

Жизнь и творчество
Оскар Уайльд прожил недолгую жизнь (1854 - 1900): она была укорочена, омрачена и унижена - общественным лицемерием, буквой закона и декадентской надменностью поведения самого поэта. Оскар Фингал (по некоторым источникам - Фрингал) О'Фла ...