Вообще следует отметить, что в большинстве исследований превалируют характеристики с отрицательной постановкой вопроса: «Записки» Достоевского - ни то, ни другое, ни третье.

В.Я. Лакшин: «Записки из Мертвого дома» – это не очерки, не мемуары, не роман в строгом смысле слова».

«Записки из Мертвого дома» не есть роман – в них нет «романического» содержания, мало вымысла, нет события, которое объединило бы героев, ослаблено значение фабулы (каторга – состояние, бытие, а не событие). Их нельзя назвать мемуарами, Достоевский придал своим воспоминаниям о каторге не автобиографический…смысл. И самое существенное: он ввел вымышленного повествователя, образ которого исключает внехудожественное прочтение произведения. Автобиографическая и фактическая достоверность не входила в замысел Достоевского». В.Н. Захаров называет «Записки из Мертвого дома» «оригинальным жанром».

Так с чем же мы сталкиваемся в данном случае? Ведь известно то, что сам Федор Михайлович всегда точно знал, что он собирается написать, для него жанровых метаний не существовало. В этом аспекте актуально звучат слова Туниманова: «Интересно…предупреждение Достоевского – о «бессвязности» повествования: оно давало большую свободу писателю, не желавшему связывать себя какими-либо жанровыми канонами, последовательным развитием сюжета». Иными словами, Туниманов говорит о том, что писатель заранее предупредил читателей: что они встретят на страницах его книги, а затем дал волю своему творческому гению.

То же самое отмечал еще и Л.Н. Толстой, который отнес «Записки из Мертвого дома» к произведениям, содержание которых «хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось».

Хочется уточнить вот какую деталь: у Достоевского часты сближения жанровых и нежанровых значений слов. В.Н. Захаров считает, что «нежанровые значения жанровых дефиниций у Достоевского…имеют гораздо большее значение, чем это может показаться на первый взгляд».

Цитирую самого Федора Михайловича. Вот как во введении к «Запискам из Мертвого дома» он описывает якобы найденные им бумаги Горянчикова: «Одна тетрадка, довольно объемная… Это было описание, (здесь и далее – курсив мой – Мусаева О.) хотя и бессвязное, десятилетней каторжной жизни, вынесенной Александром Петровичем. Местами это описание прерывалось какою-то другою повестью… Каторжные записки, - «Сцены из Мертвого дома», как называет он их сам где-то в своей рукописи… Некоторые особенные заметки о погибшем народе…» И все это в пределах одного абзаца! Трудно не задаться вопросом: а что же понимает под жанром сам писатель?

Ответ – в «Дневнике писателя» за 1871 год. «Что такое в сущности жанр? – задумывается Достоевский. И отвечает, - Жанр есть искусство изображения современной, текущей действительности, которую перечувствовал художник сам лично и видел собственными глазами» (21, 76). Как считает В.Н. Захаров, «жанр был для Достоевского не абстрактным, а конкретным понятием: романом, повестью, поэмой, рассказом».

Следовательно, «записки» для Достоевского и есть жанр, жанровое определение его произведения? Или это, опять же следуя за писателем, - жанр и сборник жанров одновременно?

Дело в том, что «записки» как жанр начинают бытовать не только в творчестве Достоевского, но в русской литературе девятнадцатого века в целом. («Записки сумасшедшего» (1835) Гоголя, «Записки охотника» (1852) Тургенева, «Записки институтки» (1902) Л. Чарской и др.) Но именно для Достоевского «записки» были жанром органически близким, родственным, поскольку давали широкий спектр возможностей для раскрытия внутреннего мира человека. За «Записками из Мертвого дома» последовали «Записки из подполья» (1864), в форме записок написан и роман Ф.М. Достоевского «Подросток» (1875). Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что рассматриваемое в данной дипломной работе произведение по жанру можно обозначить как «записки с органически включенными в них главами-рассказами, главами-очерками».

Теперь хотелось бы обратиться к образу Александра Петровича Горянчикова, выведенного в «Записках» как рассказчик – повествователь. Образ этот загадочен и неоднозначен. Многие исследователи задавались вопросом: зачем Горянчиков был нужен Достоевскому? Действительно – зачем?

Полезные статьи:

Роль деталей в стихах о любви у Ахматовой
"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символистски и не акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир. ...

Огненная проповедь/ The Fire Sermon
Глава третья, озаглавленная “The Fire Sermon”, на первый взгляд лишь повторяет все то, о чем повествователь, правда, на языке иных метафорических образов, говорил в главе “Игра в шахматы”: чувственность человека есть причина его опустошен ...

Александр Грин. Романы, повести, рассказы
Авантюрные по своим сюжетам, книги Грина духовно богаты и возвышенны, они заряжены мечтой обо всем высоком и прекрасном и учат читателей мужеству и радости жизни. И в этом Грин глубоко традиционен, несмотря на все своеобразие его героев и ...