Н. Муравьева дает третье определение: «Повесть «Последний день приговоренного к казни» создана за три недели. Гюго написал ее в форме дневника и решил издать без подписи, чтоб она прозвучала как документ, как крик, исходящий из уст самого осужденного», - пишет она. Из данной цитаты можно выделить три ключевых слова, а именно: «повесть», «дневник», «документ». Муравьева довольно четко разграничила понятия. Книга Гюго – не дневник, а «повесть, написанная в форме дневника». Литературная энциклопедия терминов и понятий под редакцией А.Н. Николюкина дает существенное уточнение о применении дневниковой формы построения произведений в различных жанрах: «Обычно то или иное произведение в форме дневниковых записей относится к какому-либо из известных жанров (роману, повести, репортажу), и «дневниковость» лишь придает ему дополнительную специфику». Характерными особенностями дневниковой формы (по Николюкину) являются регулярность ведения записей, их связь с текущими настроениями и событиями, спонтанный характер и литературная необработанность записей, безадресность, интимный и поэтому искренний, частный и честный характер записей. Нельзя не согласиться, что произведение Гюго соответствует всем этим характеристикам. Дневниковая форма действительно имеет место, хотя и без датировки фрагментов текста, ей присущей. Так что мне даже ближе определение «записки». Ну а термин «документ», естественно, предполагает вполне определенный язык и построение текста, которых в «Последнем дне» однозначно нет. Современные технологии подбора и поиска персонала.

Н. Муравьева также считает, что «повесть» Гюго стала «одной из первых предвестниц социально-психологических романов и повестей, которые появляются во Франции в 30-е, 40-е годы XIX в.». С этим трудно не согласиться. Социальный? Да, так как поднимается тяжелейшая проблема, касающаяся не только преступника, изгоя, в частности, но и общества, осудившего, в целом. Психологический? Конечно, ведь на протяжении многих страниц нам открывается мечущаяся, трепещущая душа приговоренного к смерти человека.

Над жанром книги В. Гюго задумывается и Г. Фридлендер. «В «Последнем дне осужденного» Гюго создал один из первых в европейской литературе образцов психологических новелл, где основой драматического напряжения являются не внешние события, а движение мысли отъединенного от людей, запертого в своей камере осужденного».

На мой взгляд, Фридлендер давал свое определение, следуя за словами самого Гюго, и оно наиболее точно раскрывает жанровую суть «Последнего дня».

Итак, подводим черту. Что же из рассмотренного мы оставим? Социально-психологическая, построенная в форме дневника (записок) повесть. Таков вывод по вопросу о жанровой специфике «Последнего дня осужденного».

Анализируя своеобразие жанровой структуры, нельзя не коснуться таких важных аспектов, как язык (речь), пространство и время в произведении.

В «Размышлениях о системном анализе литературы» М.Б. Храпченко говорит о языке следующее: «Поэтическая речь произведений того или иного жанра запечатлевает особый вид эстетического освоения действительности, особый строй художественных образов». Другими словами, язык, речь в литературе напрямую зависят от жанрового своеобразия конкретного произведения, от его стилистической и образной системы.

Поэтическая речь «Последнего дня приговоренного» имеет свои характерные особенности. Как говорит Г. Фридлендер, этому произведению свойственна «своеобразная стенографическая запись противоречивого вихря переживаний, насыщенная глубоким драматизмом и общечеловеческой патетикой», (что, как считает исследователь, сближает ранний роман Гюго с эстетикой Достоевского). Можно сказать, что язык «Последнего дня», временами плавно текущий и повествующий, подчас сбивается, приостанавливается, вращается вокруг одного слова или понятия, что более всего соответствует языку дневниковому, языку записок.

Пространство и время данного произведения также имеют свои особенности, обусловленные сюжетной и жанровой канвой.

Гений Виктора Гюго «видит вселенную и в верхних, и в нижних ярусах общества, постоянно противопоставляя друг другу мир тиранов и мир народных масс; он видит мир и в эпическом плане (большой истории, войны, революции), и в лирическом (общечеловеческие эмоции – дети, материнство, отцовство, любовь и т.д.)».

Пространство в «Последнем дне» многолико. На переднем плане оно замкнуто, ограничено толстыми стенами каземата, в котором больше месяца пребывает узник. Средний план – это взгляд во двор (зрелище отправляемых на каторгу), и два путешествия в арестантской карете (снова замкнутой!) по улицам Парижа. И, наконец, крупный план: внутренний взор заключенного. Мысленно он уходит из мрачной тюремной камеры, из города, бежит в лес, на волю, вдыхает грудью пьянящий аромат полевых цветов.

Полезные статьи:

«Дневник Бриджит Джонс»
Романы о Бриджит Джонс являются наиболее яркими образцами постфеминистской британской литературы. Одна из значимых характеристик постфеминизма – ярое отрицание и неприятие женщинами идей феминизма. Существование феминизма признается как и ...

«Все переворотилось...» Толстой в 70-е годы.
Художественное исследование эпохи 1805—1820 годов побудило Толстого идти далее, в глубь русской истории, к эпохе Петра I.-Озабоченный проблемами современной ему действительности, писатель видел в Петровском времени «начало всего», «узел р ...

Эволюция образа финансиста в «Человеческой комедии» Бальзака.
Бальзак: у Бальзака почти в каждом романе «Человеческой комедии» нашего списка встречается образ финансиста. В основном, это ростовщики, живущие неистовой страстью денег, но и некоторые другие представители буржуазии. Создавая образ сво ...