Весной 1904 года здоровье Чехова настолько ухудшилось, что врачи потребовали его срочного отъезда на заграничный курорт. Для этой цели был избран Баденвейлер, горный курорт в Шварцвальде. Накануне отъезда Чехова посетил Николай Телешов. "Хотя я был подготовлен к тому, что увижу, - писал он, - но то, что увидел, превосходило все мои ожидания, самые мрачные. На диване, обложенный подушками, не то в пальто, не то в халате, с пледом на ногах, сидел тоненький, как будто маленький, человек с узкими плечами, с узким бескровным лицом - до того был худ, изнурен и неузнаваем Антон Павлович. Никогда не поверил бы, что возможно так измениться. А он протягивает слабую восковую руку, на которую страшно взглянуть, смотрит своими ласковыми, но уже не улыбающимися глазами и говорит: " .Прощайте. Еду умирать . Поклонитесь от меня товарищам . Пожелайте им от меня счастья и успехов. Больше уже мы не встретимся".

В Баденвейлер Чехов с женой приехал 9 или 10 июня. Первые дни он чувствовал себя бодро, говорил о своих планах, мечтал о путешествиях. Но вскоре эмоциональный подъем спал, и Чехов начал метаться, переезжать из гостиницы в гостиницу, затем - в частный дом, но и там повторилось то же самое: пара спокойных дней, потом снова желание срочной смены места жительства .

Что касается лечения, то он очень скоро понял, что диета, прописанная ему, ничего не даст: "Во всем этом много шарлатанства", - писал он сестре. И, вместе с тем, очень радовался, что здесь его жена имеет возможность лечиться. "Ольга уехала сейчас в Швейцарию, в Базель, лечить свои зубы". "Теперь у нее коренные - золотые, на всю жизнь". Писал сестре и матери ободряющие письма: "Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками", "Здоровье с каждым днем все лучше и лучше" . Со своим университетским товарищем за два дня до смерти был чуть более откровенен: "У меня все дни была повышена температура, а сегодня все благополучно, чувствую себя здоровым, особенно когда не хожу, т.е. не чувствую одышки . Одышка тяжелая . хоть караул кричи . Потерял я всего 15 фунтов весу. Простите, голубчик, за беспокойство, не сердитесь ."

Доктор Эрик Шверер, лечивший Чехова в Баденвейлере, после его смерти напечатал в местной газете пространный рассказ, где изложил свою точку зрения на болезнь и кончину писателя. Вот несколько отрывков: "Здешний климат действовал прекрасно на здоровье господина Чехова, но потом, вследствие высоких температур, которые вызывались прогрессировавшим процессом бугорчатки легких, вес тела начал падать, наступило сильное расстройство кишечника . До наступления кризиса я был уверен, что его жизнь еще продлится несколько месяцев, и даже после ужасающего припадка во вторник состояние сердца еще не внушало больших опасений, потому что после впрыскивания морфия и вдыхания кислорода пульс стал хорошим, и больной спокойно заснул . Только в ночь с четверга на пятницу, когда после первого камфарного шприца пульс не поправился, стало очевидным, что катастрофа приближается . Лечение проводилось комплексное. Во вторник в связи с ослаблением деятельности сердца пришлось в три приема давать наперстянку, а в среду, в связи с сильным припадком сердечной слабости, - большие дозы камфары. В четверг он почувствовал себя сравнительно хорошо, пульс и аппетит были удовлетворительны. Спал хорошо до часу ночи, это уже начиналось 2 июля, проснулся от сильного удушья, и разразилась катастрофа . Он лечился у меня три недели, но в первый же день, осмотрев его, я выразил опасение в связи с его больным сердцем, которое значительно хуже легкого. Господин Чехов был удивлен: "Странно, но в России никто и никогда не говорил мне о больном сердце". Он не поверил мне, я это понял . Он, видимо, замечательный писатель, но очень плохой врач, если решился на различные переезды и путешествия. При его тяжелейшей и последней форме бугорчатки легких надо было сидеть в тепле, пить теплое молоко с малиной, содой и наперстянкой и беречь каждую минуту жизни. А он мне все рассказывал, что в последние три года объездил пол-Европы. Сам себя и загубил . Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти. И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив".

Развязка наступила в ночь с 1 на 2 июля 1904 года. По свидетельству жены Ольги Леонардовны, в начале ночи Чехов проснулся и "первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Я вспомнила, что в этом же отеле жили знакомые русские студенты - два брата, и вот одного я попросила сбегать за доктором, сама пошла колоть лед, чтобы положить на сердце умирающего . А он с грустной улыбкой сказал: "На пустое сердце льда не кладут" . Пришел доктор (Шверер. - В.Д.), велел дать шампанского. Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки (он очень мало знал по-немецки): "Ich sterbe". Потом повторил для студента или для меня по-русски: "Я умираю". Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: "Давно я не пил шампанского .", покойно выпил все до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда".

Полезные статьи:

Тема Родины
У поэта нет Родины, поэт принадлежит прежде всего миру. Но всякий русский поэт принадлежит прежде всего России. Всегда. Чувство патриотизма доведено в русских поэтах до какой-то критической точки. Это чаша, которую нельзя наполнить, чтобы ...

Дореволюционные школы былиноведения
Обычно былиноведение XIX – начала XX веков делят на ряд школ, а именно: мифологическую, компаративистскую и историческая школы. Мифологическая школа возникла в первой половине XIX в. в Германии под влиянием романтизма и разочарования в и ...

Специфика литературы эпохи Просвещения
Новые идеи, развившиеся в произведениях мыслителей XVIII в. — философов, историков, естествоиспытателей, экономистов, — жадно вбирались эпохой, получали дальнейшую жизнь в литературе. Новая атмосфера общественного умонастроения приводила ...